После закрытой премьеры в Москве документальная картина Виктории Лазаровой «Унесённые в Заре» будет представлена зрителям Южной и Северной Осетии, а также на международных кинофестивалях.
Фильм основан на реальных событиях мая 1992 года и рассказывает о Зарской трагедии, глубоко укоренившейся в памяти осетинского народа.
О том, как рождался проект, каких усилий стоила его реализация, и где его ещё смогут увидеть зрители, режиссёр Виктория Лазарова рассказала в интервью агентству «Рес».
- Мы планируем показать фильм в Южной Осетии, сейчас занимаемся организационными вопросами. Также состоится показ в Северной Осетии.
Помимо этого, фильм направляется на международные фестивали документального кино.
Ориентировочно показы в Осетии состоятся в августе–сентябре, но точная дата станет известна позже.
- Как прошёл показ? Много ли было зрителей? Каковы отзывы о картине?
- Показ посетили все приглашённые гости, зал был полным. Отзывы были исключительно тёплыми, что меня очень порадовало.
Один из приглашённых профессоров отметил, что давно не видел документального фильма такого качества — по его словам, это классическая, вдумчивая интерпретация событий, в которой освещаются исторические предпосылки возникновения подобных конфликтов.
Через призму прошлого мы надеемся, что подобное больше не повторится — ни в истории России, ни Южной Осетии.
- Упоминалось, что фильм прежде всего рассказывает о жизнях людей, а не о политике. Насколько сознательно вы избегали политического контекста?
- Я человек искусства, а не политик. И я не хочу, чтобы моё кино становилось платформой для политических заявлений. Кто бы ни пытался использовать его в таком ключе — я против.
Это фильм о людях и о некоторых периодах истории.
У меня не было цели кого-то осуждать или кого-то мирить. Я рассказываю о том, что произошло. Главное — донести мысль, что в подобных конфликтах никто не выигрывает.
Все теряют: родных, дома, мирную жизнь. Я говорю не только о Зарской трагедии, а о всей истории осетино-грузинского конфликта.
- Расскажите о съёмочном процессе. Сколько времени заняло создание фильма? С какими сложностями вы столкнулись?
- Съёмки начались в 2022 году. Основная часть проходила в Южной Осетии, позже я снимала часть героев в Москве. У меня была замечательная команда: операторы дрона Надежда Поспелова и Юрий Бережной, Надежда также была редактором съёмочного процесса в Южной Осетии.
Звукорежиссёр Анджела Цай отвечала не только за звук, но и за свет — она взяла на себя функции гафера.
Условия были полевыми, мы старались быть мобильными, ведь снимали в горах и у достопримечательностей.
Мне хотелось не только рассказать о трагедии, но и показать красоту республики, какое количество талантливых, добрых, интересных людей там проживает.
Самой сложной частью стал постпродакшн. Съёмки, как ни странно, — это легче всего. Найти композитора было непросто.
Очень хотелось привлечь кого-то из Южной Осетии, но не получилось — кто-то был занят, кто-то не смог по иным причинам, в итоге у нас иностранные композиторы.
Я считаю, что музыка должна передавать эмоции, и, к счастью, это удалось.
Из-за начала СВО многие участники проекта покинули страну, и пришлось искать новых людей.
Три режиссёра монтажа отказались: один — по политическим причинам, двое — из-за эмоциональной нагрузки.
Я их понимаю — тема действительно тяжёлая.
В фильм было вложено очень много и сил, и средств, исключительно моих личных, но съёмочная группа поехала работать не за деньги, а за благое дело.
Вот это очень важный момент — что ребята поехали за идеей. Они меня поддержали, за что я им очень благодарна.
В результате по окончанию съемок все сложилось так, что мне пришлось монтировать фильм самой.
Я была и оператором, и режиссёром, и монтажёром, и звук тоже сводила самостоятельно.
- Вопрос об объективности особенно остро стоит в фильмах на такие чувствительные темы. Как вы искали баланс? И правда ли, что вы лично ездили в Грузию ради этого проекта?
- Да, я ездила в Грузию. Мне важно было услышать мнение той стороны, понять их взгляд, услышать, что они думают, что они говорят по этому поводу.
Коммуникация была непростой: первая реакция всегда защитная — опасение, недоверие, — но в итоге всё получилось.
Я довольна результатом. В полной версии фильма есть интервью с людьми из Грузии, их точка зрения тоже отражена.
Кроме того, я уделила большое внимание работе с архивами. Изучала периодику, книги, нашла уникальные дневники Валико Джугели — существует всего два экземпляра.
Чтобы получить доступ, пришлось ждать полгода. Мне дали два часа на работу с книгой под присмотром — я всё сфотографировала и изучила. Я не хотела, чтобы фильм был построен на неподтверждённых словах.
Все истории, включённые в фильм, имеют подтверждение: либо документальное, либо от нескольких свидетелей. Для меня достоверность была приоритетом.
- Полная версия фильма будет представлена широкой публике?
- На закрытом показе мы представили сокращённую версию. Полная длится 2,5 часа. И даже в неё не вошла половина материала — слишком много документов, заметок, газетных вырезок.
Всё, что не вошло, я планирую публиковать в своём телеграм-канале.
Хочу выложить и дневники Джугели, чтобы люди могли ознакомиться с ними.
Также я нашла исторические очерки на французском языке, в том числе от современников событий 1920-х годов.
Ещё раз повторюсь: я искала максимум информации для того, чтобы подтвердить всё, что было сказано в фильме, и чтобы это было не голословно.
- Поскольку планируется показ картины за рубежом, на какие языки будет переведён фильм?
- Он уже переведён на английский. Сейчас готовим субтитры на испанском, возможно, будет перевод и на другие языки.
- Что побудило вас взяться за такую сложную и тяжёлую тему, и к тому же реализовать проект на собственные средства?
- Это не секрет, что я родилась в Южной Осетии. Мы уехали, когда мне было четыре года. Это произошло из-за войны: дома моего деда и отца были сожжены. Город был в оккупации, не было продовольствия.
Моя семья уехала, но отец ещё два года пытался восстановить дом. Он не хотел уезжать, но в итоге понял — восстанавливать уже нечего.
Я сохранила крепкую связь с родной землёй и периодически бываю здесь. Я приезжала и летом в детстве к бабушке, у меня остались очень тёплые воспоминания из того периода.
Я люблю свой народ, горжусь своими корнями, и мне захотелось что-то сделать для него.
Пока что я могу это сделать через искусство. Мне кажется, каждый человек должен что-то сделать для своей Родины.
Я могу это — и я решила, что должна это сделать.
Мне также хочется, чтобы в международном поле начали по-другому смотреть на Южную Осетию, чтобы узнали больше об этом прекрасном уголке мира.
- Планируется ли онлайн-доступ к фильму после фестивалей?
- Конечно. В дальнейшем мы планируем сделать фильм доступным на онлайн-платформах.
- Есть ли планы в будущем снять подобные проекты, связанные с Южной Осетией, или что-то с подобной тематикой?
- Если честно, больше не хочется возвращаться к таким темам. Хочется снимать что-то позитивное, жизнеутверждающее, возможно, о выдающихся личностях.
Я считаю, что Южной Осетии нужно двигаться вперёд. Историю забывать нельзя, из неё надо делать выводы. Но нельзя зацикливаться на прошлом.
Иначе можно упустить важное будущее — как для самой республики, так и для подрастающего поколения.
